Воспоминания гвардии полковника в отставке, ветерана 14-й гвардейской кавалерийской дивизии БОНДАРЕНКО Михаила Порфирьевича
Документ с названием «Рубеж прорыва 7-го гвардейского кавалерийского корпуса и выхода из рейда 23 февраля 1943 года 14-й гвардейской кавалерийской дивизии» без даты, хранится в Чернухинском краеведческом музее.
-1-
Наша 14-я гвардейская кавалерийская дивизия (в рейд она вошла как 21-я горно-кавалерийская дивизия [21 гкд], а с 14 февраля 1943 года преобразована в 14-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию [14 гв. кд]) получила приказ командира 7-го гвардейского кавалерийского корпуса гвардии [7 гв. кк] генерал-майора Михаила Дмитриевича Борисова на самостоятельный выход из рейда. Дивизия вышла из состава корпуса в Поповке, это рядом с Красным Кутом.
Командир дивизии гвардии генерал-майор Николай Петрович Якунин отдал приказ на марш в северном направлении. В приказе командира корпуса было дано общее направлении на Уткино и дальше на восток до соединения со своими войсками.
К исходу суток 19 февраля дивизия выступила из Поповки по бездорожью балками на север. За два километра до железной дороги Дебальцево – Штеровка колонна была остановлена. Командир дивизии приказал мне возглавить группу пеших разведчиков (25-30 автоматчиков) и разведать участок железной дороги, который дивизия должна была пересечь в своем движении на север. Пешая группа разведчиков, развернувшись фронтом до 250-300 метров, приблизилась к полотну железной дороги, я с тремя автоматчиками шёл в центре. Пошли почти вплотную к полотну, нас никто не задержал, не окликнул, хотя мы ожидали всего. Впереди зачернели два небольших домика, которые не были нанесены на карту – это оказались домики «28 километра», находящиеся между Комендантским и Кокино, ближе к Кокино.
Домики оцепили автоматчики. На мой стук в дверь одного из домиков долго не отзывались. Наконец, слышим шаги, приготовились, дверь открыли, но не фриц, а какой-то человек в гражданской одежде с фонарем.
-2-
Я сразу же задал вопрос: «Есть ли немцы и сколько их?». Вместо ответа на вопрос этот человек чуть не выронил свой железнодорожный фонарь, держал он его на высоте своего роста, разглядывая наши лица. Все мы были в масккомбинезонах. Открывший нам дверь, должно быть, заметил на наших шапках-ушанках красноармейские звёзды. Повторяю, вместо ответа этот человек от удивления крикнул: «Откуда вы взялись?» Он понял, что перед ним группа воинов Красной Армии. Удивление, по-видимому, было вызвано тем, что «28 км» – это вражеский тыл в 20 км от передовой.
Этот человек был Овсянников П.С. – бригадир в группе железнодорожных ремонтных рабочих. Бригада проживала на «28 км», больше на «28 км» никого не оказалось.
Немцы патрулировали вдоль полотна железной дороги парными подвижными постами и заходили на «28 км» только погреться. Немецкие подразделения и части находились под Кокино, Петровеньки и дальше, включая Штеровку, а также Красном Куте и в сторону Дебальцево – Комендантский и дальше. Все это удалось выяснить у бригады ремонтных рабочих за 10-15 минут.
Послал связного в колонну дивизии для возобновления движения. Все это произошло в 4 часа утра 20 февраля. До подхода колонны дивизия с группой своих разведчиков приняла кое-какие меры: были выброшены по железной дороге в сторону Кокино и Комендантской небольшие заставы с ручными пулемётами на всякий «пожарный» случай. Приказал бригадиру Овсянникову развинчивать рельсы, оставляя их на шпалах. Подошла колонна, началось пересечение полотна железной дороги, которое продолжалось почти до полного рассвета. Нам никто не мешал. В последний момент диверсии были подпилены и повалены телеграфные столбы на участке «28 км». Когда бригада ремонтных рабочих развинчивала рельсы, один из рабочих неожиданно бросился бежать в сторону Кокино и почти скрылся в утреннем тумане, но два автоматчика бросились за ним, не открывая огня, т.к. этого нельзя было делать. Привели. Приказал завести в домик и расстрелять, но бригадир начал просить за него: «Испугался». Отменил свой приказ, так и не знаю, кто это был.
Дивизия сосредоточилась в районе совхоза «Ленинка» в 2-х км севернее «28 км» и замаскировалась там, в сравнительно густой роще с балкой. У «28 км» была оставлена хорошо замаскировавшаяся засада (40 автоматчиков, 2 пулемёта и 1 пушка).
В этом районе 14 гв. кавдивизия пробыла с 4:00 20 февраля до 21:00 21.02.1943 г..
-3-
На «28 км» – Кокино были уничтожены: 4 железнодорожных состава противника с награбленным добром, техникой (разобранные самолеты), боеприпасами и горючим, а также с продовольствием и запоздавшими новогодними подарками (1 января – 20 февраля).
20 февраля вечером группа конногвардейцев во главе с капитаном С.А. Никулиным совершила налет на Кокино, уничтожила 1 железнодорожный состав и перебила охрану Кокино, десятка два немцев с офицером – дежурным по станции. Начальник инженерной службы дивизии майор Е.М. Покровский с группой воинов обеспечил дивизию трофейными продуктами и новогодними подарками (подарок – большая коробка из твердого картона, величина, примерно, телевизор «Темп» с разнообразным набором спиртного и закусок, сигарет и какой- либо подарок: часы, ручка и т.д. и из пластмассы ёлочки). Майор Покровский обеспечил подарками настолько, что генерал Якунин отдал распоряжение-шутку: «Гвардейцы, кормите коней новогодними тортами, если они отказываются от новогоднего шоколада!» Майор Покровский, облив все вагоны составов бензином из цистерн, поджёг их. Великолепное зрелище: на всем отрезке «28 км» – Кокино сплошная огненная полоса, пламя до 20 метров в высоту. Начали рваться боеприпасы. Замечательный фейерверк! После я узнал (после войны), что немцы были в панике: на станции Штеровка бросили станцию и составы на путях. Местные жители мигом разобрали неохраняемые продукты. В районе «28 км» – Кокино местные жители также попользовались трофеями, включая и новогодние подарки. В Уткино дислоцировался крупный штаб противника во главе с генералом, началась паника, сборы. Наш «фейерверк» был слышен и виден на многие километры вокруг. Тогда о произведённом «впечатлении» на врага мы не знали. Знать – значит принять особое решение. Посланная днём разведка на Уткино донесла, что в районе Уткино много немцев, артиллерии, есть и танки, поэтому начать движение в направлении Уткино по приказу командира корпуса было нельзя: не пробились бы через Уткино, а для дивизии была бы полная катастрофа. Свободным от врага оказался Адрианополь в 10 км севернее «28 км». Генерал Якунин доложил об этом генералу Борисову, и в ночь с 21 на 22 февраля начали движение на Адрианополь.
B районе «Ленинка – 28 км – Кокино» противник пытался наступать со стороны Комендантского, но безуспешно. Район расположения дивизии «посетили» 5 самолётов-штурмовиков, но не бомбили. Сделав несколько кругов над расположением, улетели в сторону Дебальцево.
-4-
Главные силы корпуса нанесли существенный удар врагу в Красном Куте и окрестностях, были захвачены богатые трофеи, разгромлен штаб 62 немецкой пехотной дивизии в Красном Куте.
14-я гвардейская кавалерийская дивизия к 5 часам утра проследовала Адрианополь. Со стороны Уткино на Адрианополь двигалось небольшое вражеское подразделение, и оно было быстро уничтожено. В Андрианополе был взят проводником местный житель Численко Иван Ильич, который впоследствии закончил войну в составе этой же дивизии, западнее Берлина, в г. Бранденбурге. Погиб в шахте (обвал) после войны.
Несколько слов об эпизоде на «28 км», не закончил мысль об этом пункте. Итог был таков: немцы расчищали железнодорожный участок, стаскивали остатки сгоревших вагонов, ремонтировали колею около 5 суток, но мы своим присутствием с 4:00 20 февраля по 21:00 21 февраля не разрешали противнику пользоваться железной дорогой на участке Кокино – «28 км». Таким образом, 6 суток через этот участок нельзя было пропускать поезда. А это выглядело так: до нас противник в сутки, главным образом, ночью пропускал в оба конца около 10 составов. А со стороны Штеровки составы шли двойной тягой. 10 составов на 6 суток – это солидно, и в то же время минус для немцев, т.к. железнодорожный транспорт в войну играл главную роль. Вообще, по сведениям местных жителей, пока был снег, немцы на этом отрезке железной дороги возили свои грузы автомашинами по шпалам.
Из Адрианополя колонна дивизии проследовала на Селезнёвку, но в Селезнёвке были крупные силы врага. Генерал Якунин расположил дивизию в 2-х км южнее Селезнёвки, частично в балке Селезнёвка, в редком перелеске, а это тылы, а подразделениями занял круговую оборону на высотах с отметкой 222,0 и 196,5.
В некоторых местах мы обнаружили бронированные огневые точки противника – это углубления в скалистом грунте на 5-6 человек, покрытое бронированным колпаком с амбразурами для пулемёта или пушки. Эти огневые точки противник подготовил заранее, но не занимал их до поры, до времени.
Фрицы все же разнюхали, и в середине дня 22 февраля начали наступление отдельными группами со стороны западной окраины Селезнёвки. День был солнечный, и эти группы хорошо выделялись на снежном покрове. Немцы понесли потери, и после 2-х часового наступления отошли и больше не предпринимали попытки для наступления.
-5-
Почти перед заходом солнца со стороны Чернухино в воздухе появились 5 вражеских бомбардировщиков. Сделав один круг над расположением дивизии, они один за другим начали сбрасывать бомбы на расположение дивизии. Таких заходов было три. В дивизии появились раненые и убитые. Я бы сказал: «Потери незначительные». Характерно вот что, генерал Якунин был музыкальным человеком и прилично играл на пианино, аккордеоне. В балке у него был трофейный аккордеон, и он, после боя с пехотными группами противника, сидел в балке, прислонившись спиной к стволу сосны, музицировал на трофейном аккордеоне. Мелодия была слышна далеко по балке. Когда появились самолеты и начали бомбить, первые бомбы упали неподалеку от группы конников, среди которых находился генерал Якунин. Осколком был тяжело ранен заместитель командира одного полка гвардии майор Голинов [личность не установлена]. Небольшой осколок слегка задел щеку генерала Якунина, который и не думал пошевелиться, продолжал играть. К нему подбежал его адъютант гвардии старший лейтенант Федоряченко [Иван Федорович] и начал просить Н.П. Якунина уйти в один из бронеколпаков. Но, последний отказался, и продолжал играть на аккордеоне, при этом ответил своему адъютанту: «Пусть гвардейцы видят своего генерала и слышат его игру, так им будет веселее при бомбежке». Пока не окончилась бомбежка, генерал Якунин так и не ушел со своего места под сосной, продолжая играть. Посланная разведка установила, что на хуторе Волчьем – противник, в совхозе «Огородный» – противника нет, в Баштевичах – много пушек, имеются бронемашины.
В 22:00 22 февраля колонна, двигаясь по бездорожью, обходя Селезнёвку с юга, начала свое движение на совхоз «Огородный». 30-ти минутный привал. Нашли ещё одного проводника из местных жителей Андрощенко Лазаря Ильича. У его жены достали две простыни ему на маскхалат, т.к. все мы были в маскхалатах. По параллельной дороге, правее основного маршрута была выслана конная разведка, с целью: разведать впереди лежащую местность. Через 10-15 минут услышали несколько пулемётных очередей. Разведка на галопе возвращалась, донесла, что наскочили на 2 бронемашины противника, которые обстреляли из пулемётов наш разъезд и ушли в сторону Баштевичи.
Колонна дивизии быстро вытянулась и начала свой марш в сторону Иллирии по бездорожью, по дну какой-то балки. Двигались быстро, как никогда, компактно, ни малейшего отставания. Двигались бесшумно, если не считать скрипа, который издавал прихваченный морозом снег.
-6-
Прошли около 2-х км. Левее в 800-стах метрах зачернели какие-то строения или кусты. Все смотрели, повернув головы налево, на эти неясные черные очертания. Движение ускорилось без всякой команды. Двигались буквально так, что наступали друг другу на пятки. Вдруг из этих бесформенных темнеющих очертаний взвились вверх осветительные ракеты, и бесформенность исчезла: это оказались 7 танков противника. Нас, конечно, увидели. И каждый танк начал выбрасывать из себя снаряды, пулемётные очереди. Все они были трассирующими, поэтому мы не только видели эти смертоносные комки огня разной величины, которые быстро неслись в нашу сторону, но как-то физически ощущали их. Это был миг, но наш мозг успел зафиксировать.
Комки огня – снаряды, пули, на первых порах, пролетали низко над колонной. Потом огонь сделался прицельным. Был отсечён хвост колонны – тыльный отряд, около сотни всадников, две пушки, несколько повозок со снарядами (тыльный отряд – обеспечение тыла от всяких неожиданностей).
Отсечённый тыльный отряд принял боевой порядок, пушки были развёрнуты в сторону неподвижных танков врага, и сразу же начал вести беглый огонь по танкам. Тыльный отряд принял на себя весь ураганный огонь, героически вел бой, давая возможность колонне дивизии выйти из зоны смертоносного огня танковой засады. Бой длился около 10-15 минут. Одна за другой пушки тыльного отряда прямым попаданием вражеских снарядов были разбиты, успев сделать по 15-20 выстрелов. Тыльный отряд пожертвовал собой, колонна дивизии потерь не имела. Пересекли гребень высоты и вышли на дорогу посёлка Иллирия.
Было бы хуже, но колонну фрицы проспали. А точнее, в колонне была настолько высокая дисциплина в движении, что мы буквально промелькнули перед фашистскими пушками. Когда фрицы опомнились, то колонна почти проследовала, оставался тыльный отряд.
Отдельные, небольшие группы тыльного отряда после скоротечного боя начали свой самостоятельный выход. Одна из групп, около 30 человек, пошла на север и вышла на шахту «Дельта-2», нашла укрытие в шахте, заимела связь с местными жителями. Обмороженные, сморенные 15-ти дневным голодом воины этой группы с оружием в руках вышли из рейда и 17 марта присоединились к дивизии в Кременной. Помню несколько фамилий. Это: Баранников, Бондарев, Джапаридзе [Георгий Васильевич], Двуреченский, Грушин, Кислюк, Кадверов, Лкипфеев, Новак, Падалка, Попов, Павлов, Шапаев.
[Прим. ред.: в статье Татьяны Бардашовой «Память вечна» приводятся следующие данные:
Из подземного плена удалось вырваться воинам Кислюку, Бондареву, Падалке, Джапаридзе, Шанаеву, Новаку, Грушину, Якинфееву, Кадвалову, Попову, Варанникову, Двуреченскому, Павлову].
-7-
Этот эпизод послужил материалом военному корреспонденту и писателю Василию [Семеновичу] Гроссману для написания
